Форум » Шэльм - тихие местечки » Городская свалка » Ответить
Городская свалка
Гилеад Лекс: Пустырь, начинается от границы города и тянется на юго-восток, теоретически огорожен забором и колючей проволокой, практически - дыр в колючей проволоке полным-полно. Охраняется, но слабо, в сущности, на помойке особо охранять-то и нечего (кому нужен мусор?). В виду последнего - используется повстанцами как место "встреч", а так же идеален для тех, кто хочет нелегально войти или выбраться из города. Во всяком случае, риск, что здесь тебя поймают и убьют в несколько раз меньше, хотя и не исключается полностью.
Ответов - 16, стр:
1 2 All
Гилеад Лекс: Городская свалка растянулась на много километров, и была сродни океану - здесь легко прятаться, легко затеряться, легко нырнуть под ржавый остов какого-нибудь кара или даже паука; здесь можно было "рыбачить", выуживая из мусора и гнили ценные вещи. А еще здесь было тихо, разве каркали лоснящиеся черные вороны, похожие на капли мазута. Настоящий океан...нет, настоящего Гилеад не видел, но слышал еще в детстве истории о море, о всеобщей колыбели, и о богине Фризы, что таится в лазурных водах - однажды она восстанет из глубин и ледяной рукой сметет чужаков и захватчиков... Может быть, просто легенды. Гилеад не верил в них - если бы богиня моря существовала, она спасла бы своих детей как только явились проклятые чужаки. Гилеад брел по свалке, иногда оглядываясь по сторонам - вдруг какому не в меру дотошному охранникому, живому или кибернетическому, стукнет в голову заявиться сюда. Но никого не было. Никого, кроме ворон, крыс и изредка бродячих псов, облезлых, тощих и вечно голодных. Гилеад заметил двоих пятнистых кобелей, которые глодали довольно свежий, хотя уже вспухший и подернутый зеленой слизью, труп. В шее его торчал металлический прут, из чего Гилеад сделал вывод - убитый был чужаком, скорее всего какая-нибудь пьяная драка и способ аккуратно припрятать улицу. "Они умирают от удара ножом и капли яда, совсем как животные", - Гилеад растянул губы в усмешке, а потом оскалился, - "Они - просто уязвимые и слабосильные животные". Он отогнал псов и осмотрел труп. К поясу был прицеплен мономолекулярный нож, к сожалению, когда Гилеад попытался его активировать - оказался нерабочим. Жаль. Пожиратель Лезвий не нуждается в мономолекулярных ножах, но кому-нибудь из других повстанцев пригодилось бы... Улов сегодня был неплохим - трупные яды для самого Пожирателя Лезвий, нож, несколько запчастей для сборки огнеметов. Хороший улов. Город сам снабжает своих врагов оружием и боеприпасами. Пожалуй, пора возвращаться...
Дион: ---> Пустыня По мере того, как они подходили все ближе и ближе к пустырю, даже болтливый Шакти постепенно затихал, а Дион и подавно всю дорогу хранил угрюмое молчание. С каждым шагом им все яснее становилось, что они ввязались в слишком опасную авантюру, исход которой оба представляли себе с трудом. Одно дело выживать в пустыне, стремясь к какой-то далекой, кажущейся почти недостижимой цели. Совсем другое - подойти к ней вплотную. И хотя они еще даже не пересекли границу, все отчетливее перед каждым обозначался вопрос, что делать дальше. Дион постарался от него отмахнуться, отложить, сосредоточитьяс на более важном - потому что с тех пор, как они покинули базу многое могло измениться. Может, тут патрули круглосуточные. Или - об этом и вовсе мерзко было думать - правда, подстава, и за вон тем полусгнившим остовом андеркара караулит целый отряд бывших соратников. Дион покосился на притихшего спутника, шедшего рядом, и на всякий случай вытащил из мешка антисоул и переложил в карман плаща. Проверил ножи - мерзко, но... Шакти словно бы нарочно в этот момент смотрел в другую сторону, а его обычно весело ухмылявшаяся физиономия изменилась, принимая несвойственное ей мрачное выражение. Хотя, возможно, так только казалось из-за капризов освещения. Вокруг высился город - не сама Фриза, а ее изнанка - мусор, копившийся в этом месте годами, десятилетиями, причудливо разбросанный вокруг в неясном свете изредка показывавшейся из-за облаков луны приобретал причудливые очертания. У впечатлительного Шакти в голове роились тысячи образов и он то и дело восхищенно оглядывался на какую-нибудь особенно странную фигуру - дома, люди, звери, монстры неподвижные, мертвые, дурнопахнущие были здесь. Лишенный такого развитого воображения, Дион шел спокойно, чутко прислушиваясь к каждому шороху и надеясь, что за время странствий Шакти не растерял свое умение двигаться бесшумно. В себе он не сомневался. Внезапно Дион резко остановился, знаком приказывая Шакти последовать его примеру. Где-то слева от них, не слишком далеко, судя по звуку, двигалось живое существо... Не одно. - Тихо, - одними губами прошептал Дион, но Шакти и без того уже сообразил, что случилось и замер, во все глаза вглядываясь в сторону, откуда доносились звуки. Быстрые топот..лап. Дион нахмурился, медленно, стараясь не потревожить покой спящих мусорных строений двинулся вперед. Животные... охраняют? Несколько шагов, почти бесшумных, заглушаемых тихим ворчанием животных, у которых отобрали еду. Дион настороженно замер в тени какого-то очередного агрегата. В лунном свете удалось разглядеть собак, не проявлявших к пришельцам интереса, и их отложенный ужин из чьего изуродованного смертью тела торчал какой-то странный предмет, копье или, быть может, просто палка, и, главное, причину недовольства животных. Человек, стоявший спиной к Диону, опустил голову, словно разглядывал что-то под ногами или в руках. Человек? Или бессмертный? Охотник? "Крысы и городские.." - мелькнула в памяти недавняя болтовня Шакти, неслышно подошедшего сзади и сейчас стоявшего прямо за спиной. Орис, расположившийся в расслабленной позе на куче чего-то пахнущего особенно отвратительно, посмотрел на него глазами соседской девочки, которая была на пару лет старше Диона и у которой еще даже не начала формироваться грудь. К его возвращению она должна была сильно измениться, повзрослеть, но.. Сердито качнув головой Орис во мгновение ока оказался рядом, а затем растаял, даря Диону знакомое ощущение тяжести в позвоночнике, словно на плечи ему взвалили весь мир - это дух скользнул в его тело. Обратный отсчет - Дион одним резким прыжком сократил расстояние, на ходу вытаскивая небольшой метательный нож и отпуская его в полет, который должен был завершиться рассеченным горлом противника - задать вопросы можно будет и потом, потому что только бессмертному есть смысл задавать вопросы. Краем глаза он увидел, как Шакти метнулся в сторону, скрываясь в тени очередной кучи мусора.
Гилеад Лекс: …Нож, запчасти для будущих бластеров, а по дороге на базу есть шанс найти еще что-нибудь. Неторопливые и даже чуть рассеянные размышления были прерваны: все пять чувств плюс шестое – интуиция подсказали Гилеаду: здесь кто-то есть. Помимо недовольных прерванной трапезой собак и куда более наглых – их присутствие двуногого без перьев не смущало – ворон. Оборачиваться было нельзя. Это – трата времени, а поэтому Гилеад просто выжидал, несколько секунд значили для него больше, чем час для многих. Существо за спиной могло оказаться охотником, соратником, просто каким-нибудь бродягой из чужаков, решившим поживиться чем-нибудь со свалки. Кем угодно. К сожалению, спиной Гилеад не видел. Зато видел Одиум – но у кровоточащего сердца нет рта и лица, по которому можно прочесть выражение; капля невидимой другим и по сути нематериальной крови подтвердила догадку за полмгновения до того, как человек за спиной прыгнул и просвистел нож. Гилеад увернулся от кинжала – надо сказать, тот, кто его кидал был меток; кинжал почти задел ухо; одновременно Гилеад втянул в себя духа – словно лопнуло собственное настоящее сердце; в первое мгновение всегда больно, но потом можно терпеть и не обращать внимание… несколько часов. Несколько часов неуязвимости. В бледных лунных лучах он различил фигуру врага – человек, рост средний, а вглядываться у Гилеада не было времени, да и особо не интересовал его враг. Краем глаза он заметил, что враг не один: как минимум их двое, и второй сокрылся за кучей мусора. Скорее всего, друзья или сообщники. Если атаковать парня с ножом – второй нападет со спины, а так… Гилеад сиганул к второму, выволок его из проржавелых до сходства с каким-нибудь исполинским скелетом останков «паука». Лезвие из перчатки указательного пальца скользнуло под кожу жертвы. - Если ты человек, пострадаешь пару часов, - усмехнулся Пожиратель Лезвий, так, чтобы слышал только захваченный им парень, которого Гилеад продолжал удерживать, - Если чужак - сдохнешь через пять минут. Хорошая штука – яд золотистого аконита. Охотничий яд. У животных от него мозги лопаются, ну а *люди*-бессмертные – испытывают легкую эйфорию, за которую расплачиваются довольно неприятной мигренью. - Кто вы? – а это уже куда громче, второму. Спрашивал Гилеад только потому, что на охотника ни один, ни второй не смахивали… да и на городских бродяг-чужаков – тоже. А бессмертных-повстанцев он всех знал.
Дион: Враг оказался не так прост - Дион с сожалением проводил взглядом просвистевший мимо цели нож. Спасли противника только правильные рефлексы - если бы он обернулся на шум, то сейчас уже валялся бы в пыли, истекая кровью. Но враг оказался не так прост, да еще и дьявольски быстр, Дион едва успел понять, что тот бросился в сторону, где скрылся Шакти, когда бессмертного уже вытащили из его укрытия. Дион двигался на порядок медленнее, так что полагаться оставалось только на силу, метать ножи дальше было бессмысленно - мало того, что уворачивался враг мастерски, так еще и сразу встал так, что оказался прикрыт Шакти как щитом. Дион чуть замедлил шаг, оценивая ситуацию и наблюдая за тем, как по физиономии соратника расползается бессмысленная улыбка придурка. - Оооой, эт ты зряяяяяяяя, - как-то хрипло пробормотал Шакти, расслабленно прислоняясь к удерживающему его ловкачу. Дион сделал несколько шагов по направлении к парочке, застывшей в подобии любовных объятий перед каким-то металлическим остовом. Он молчал, не заботясь о том, чтобы ответить на вопрос. - Он..этот...падальщик, - вместо него с врагом решил пообщаться Шакти. Рыжий весело рассмеялся, потом посерьезнел, умолк и после паузы глубокомысленно добавил. - Он червячков мочит. И ты для него ща как тот червячок, друже... На охотника не похож, человек? Городская крыса? - тем временем Дион поравнялся с трупом, из горла которого торчал внушительный металлический прут, довольно длинный и, судя по виду, прочный. Лицо Диона застыло, превращаясь в маску, и только по бешено блестевшим глазам можно было понять, что мужчина в ярости. Он неторопливо наклонился, как-то задумчиво выдернул прут из давно мертвого тела и крепко сжал его в похолодевшей ладони. Шакти того и гляди сболтнет лишнего, хорошо хоть в городе прозвище "падальщик" было не особо известно. Но мало ли. Дион как-то криво улыбнулся, и вдруг резко рванул вперед, рассчитывая, что скорость придет на подмогу силе. Время превратилось в вату, и движения, на которые уходило от силы несколько мгновений, вдруг растянулись, словно оставляя трассирующие следы, которые выглядели так гармонично среди психоделического пейзажа свалки. Небольшой энергичный замах, и импровизированное копье как в масло входит в живот Шакти, разрывая мягкие ткани, подчиняясь давящей силе рук, не ведающих сомнений, прошиваяет тщедушное тело насквозь, заставляя Шакти задергаться и заорать так громко, что, кажется, лопнут барабанные перепонки, и заставляя ноздри трепетать не только от гнева, но и от запаха крови, дерьма, боли, проталкиваясь, копье идет глубже, проскальзывает мимо позвоночника и вонзается во второе тело, в тело врага, и повторяется то, что уже произошло, только медленнее, тяжелее, насаженный на вертел бешенно орущий бессмертный извивается и мешает, и пустой взгляд Диона сталкивается с безумными от боли глазами Шакти, скользит мимо, прямо в лицо врага, из спины которого выходит металлический прут и упирается в остов "паука". Всем своим весом Дион наваливается на копье, лишая противника последней возможности - соскользнуть с крючка, подавшись назад. Между ними тремя - только копье и километры боли. - Пройдет, - коротко бросает Дион воющему соратнику и сосредотачивается на противнике. - Твое имя?
Гилеад Лекс: Враг отвечать не торопился. Гилеад выжидал - почему бы и нет, во всяком случае, ничего лучше в голову не приходило. Бросить этого и напасть на второго? Не факт, что не появится на горизонте, то бишь в спине новый метательный нож, или чего похлеще. К слову, помирать лохматый парень не собирался, следовательно... да, бессмертный. "Откуда, пустынные демоны их подери, их принесло?" - в мысленно ругательстве был и ответ на вопрос. Скорее всего, дикари. Что они забыли в городе? И вообще, могут быть охотники... или охотник с бессмертным... или... Проклятый тип, который все-таки оказался бессмертным, порол чушь с интонацией профессионального нарика. Гилеад мог даже предположить, какие травки предпочитает лохматое существо. Тушка обвисла. Гилеад наблюдал, как враг выковырял из давшнего трупа железяку, послужившую чужаку причиной превращения в означенный труп; соображал, что дальше. Может, бросить тушку... Наверное, так и следовало поступить. Тушка была мелкой и костлявой, как помойные собаки, да только Гилеад тоже не мог похвастаться физической силой, а потому пребывающий ныне в наркотической эйфории тип замедлял движения... Гилеад понимал, что его нужно бросить и сражаться со вторым, но... Да, Гилеад сообразил, что делает второй. Но с дополнительным весом "на руках" отскочить не успел, и только зашипел, когда железный прут - заостренный на конце, Гилеад мог разглядеть ползущую по острию и явно недоумевающую из-за смены обстановки личинку, - прошил брюхо лохматого... и вошел в его собственное. От боли словно взорвался целый мир, фрагментарно развалился на кровавые ошметки собственных кишков, намотанных на импровизированное "копье", Гилеад ощутил кровь во рту и зияющую пустоту внутри, пустота пульсировала и орала. Орал, впрочем, рыжий нарик... Гилеад не кричал. Среди своей и чужой агонии - только один ответ, и Гилеад подается вперед, ощущая как его мясо скользит по пруту, а сам он плотнее срастается с "жертвой" и ржавым остовом паука... но успевает коснуться отравленным "когтем" врага. "Это мгновенный яд", сквозь боль, алый туман и вопли (каждый отзывается целым приливом) рыжего, думает Гилеад. Но враг не умирает, и Гилеад почему-то этому не удивлен. - Х-хороший способ... начать разговор, - с губ стекает кровь, кажется, темными густыми комками. Имя? Что ж, здесь нет охотников и чужаков. Забавно. - Пожиратель Лезвий, - называет Гелиад свое прозвище, и кивает на маленькую ранку на тыльной стороне ладони врага - тот не заметил ее, скорее всего, поскольку был слишком занят нанизыванием на вертел своего спутника и собственно Гилеада, но если бы он был чужаком, то... то его бы уже не было. Моментальная остановка дыхания, которая бессмертным едва ли ощущается вряд ли - просто что-то вроде сбившиегося на полсекунды дыхания. - ...Или Гелиад. Мы все живы, - усмехнулся Гилеад. - Значит, мы не враги друг другу. Может, тоже назоветесь... должен же я знать, с кем меня сшили... и кто это сделал...
Дион: Противник не упал в обморок и даже не закричал - быть может, от того, что успел приготовиться к боли, видя, что происходит с другим бессмертным, а может, сказывались тренировки. Диону стало на миг неприятно от мысли о том, что в городе есть настолько хорошо подготовленные бойцы. Прикосновение лезвия к руке он, конечно, не заметил - только на секунду стало тяжело дышать и в груди сдавило что-то, но он решил, что это Орис опять чем-то недоволен. От крика Шакти начинала болеть голова, хотя с каждым мгновением несчастный выл все тише. Отстраненно Дион подумал о том, что рыжему стоило бы потерять сознание - так легче перенести муки. А когда очнешься, все уже закончится, и рана на глазах начнет срастаться. Нестрашно. Правая рука отпустила прут, и ребро ладони резко ударило Шакти по шее чуть ниже затылка. Рыжий всхлипнул, но тут же затих, обмяк, глаза закатились, и бессмертный ненадолго погрузился в беспамятство. К сожалению, время действия приема было крайне ограничено, а разговор, судя по всему, предстоял долгий. Для нанизанного на металлический прут, назвавшийся Гилеадом был довольно словоохотлив и тратил силы на вещи, по мнению Диона, лишенные всякого смысла. Например, эта выходка с лезвием - таким только паек делить, когда делить уже почти нечего. Он опустил взгляд на ранку на руке, нахмурился, тревожась не из-за пореза, а из-за фокусов, которые мог выкинуть новый знакомый. - Не враги, но еще раз так сделаешь - станем, - кивнул он, продолжая удерживать прут. - Мое имя тебе без надобности, его тоже. Ты здесь один? С какой целью? Отсюда, действительно, можно проникнуть в город незамеченным? Ты из городских. Последнее прозвучало не вопросом, а утверждением, и лицо Падальщика скривилось - неприятные воспоминания о предыдущем визите в город все еще не давали ему покоя. Но он был здесь именно для того, чтобы разобраться с долгами, разве нет? - Бессмертный, немолодой, невысокий, тихий голос, темные волосы, носит какую-то рвань, любит встречаться в Парке. Много болтает. Хитрый. Говорили, он глава городских повстанцев, знаешь его? Имя Дион припомнить не мог, как ни пытался. Быть может, мужчина и не представлялся вовсе. Он кинул задумчивый взгляд на руку Гилеада, ту самую, что поцарапала его, но пока решил ничего не предпринимать - просто не выпускать из виду. Адски захотелось закурить, как всегда после охоты. Но здесь были не просто черви и отвлекаться не стоило.
Гилеад Лекс: Хорошие новости – Гилеад выяснил, что оба непрошенных визитера – бессмертные. Плохая – Гилеад расплатился за эту информацию дикой болью, и что хуже, возможностью двигаться. Хотелось отключиться, просто позволить агонии наполнить нервные окончания, расслабиться и спокойно поваляться… то есть, повисеть на вывороченном из трупа «вертеле», пока все не заживет. Но Гилеад понимал, что такой роскоши ему никто не предоставит, и менее всех – он сам. Как почти все повстанцы, он умел оставаться не только в сознании, но и соображать с почти любыми ранениями – потому что удирать от охотников порой приходилось и на простреленных ногах, и с дырой в груди – сквозной, обугленной, от лазера – кошка пролезет. Иногда и со снесенным наполовину черепом, на одних рефлексах. Таков закон выживания. Либо ты умеешь послать свою боль в задницу, выдержать и потом отлежишься где-нибудь в канализации, либо… повстанцев, говорят, даже не всегда просто убивали, а отправляли на эксперименты в засекреченные лаборатории. Но этот… бес пустынный, а ведь хорош! Быстрый и сильный. Очень сильный. Уметь надо – проколоть ржавым прутом двоих человек. Гилеад подумал, что этот тип пригодился бы среди повстанцев. Вот только он и так повстанец. Пустынный. Кем еще могли быть эти двое? Никем более. Драться по крайней мере, одного научили профессионально… не из полудохлых же деревенек они явились, там-то одни старики остались – слишком дряхлые, чтобы заинтересовать выродков из «Дома крови». Гилеад дернулся, пытаясь вывернуться. Не получилось. Прут держал прочно и надежно, а пустынник вырубил своего приятеля, окончательно «добив» надежду, что помеха сползет с прута первой и облегчит Гилеаду задачу. - Много вопросов, пустынник, - оскалился Гилеад окровавленными зубами. Кровь текла по подбородку, во рту было скользко и мокро. Он приказал себе отключиться от всех ощущений. Заживет. Надо говорить и слушать, слушать и говорить – чтобы работал мозг, а не нервные окончания, сейчас способные только истерить о боли. – Ты приходишь к нам, но ведешь себя совсем не по законам гостеприимства… впрочем, догадайся с трех раз. Ты намотал мои кишки на палку, я не сдох. На шлюху, мне кажется, я не слишком смахиваю. Кем я могу быть? Встречный вопрос – с чего бы вдруг пустынникам приходить в город? Базу разворошили? А еще он спрашивал про... про то, чего пустынник знать не должен. Странно. И сей труднообъяснимый факт уже окончательно отвлек Гилеада от мечтаний тихонько повисеть бессознательной тушкой на вертеле, в надежде, что когда очнется – вертела уже не будет. - Это зачем тебе? – фыркнул он. – С чего я должен все рассказывать? Сделать вид, что вообще ничего не знает? Не поверит. А потом, может быть, он пришел помочь «своим» в городе… Гилеад предпочел бы не соображать. И дело не только в боли. Его дело – выполнять задания, а не решать, что делать… - Освободи меня. Иначе дальше свалки попадете разве в местный бордель, чужакам на забаву, - в результате сказал он и выплюнул очередной сгусток крови.
Дион: Дион старался распределить внимание между руками и словами Гилеада и не забывал следить за тем, как сворачивается кровь. Еще несколько минут и начнется регенерация, и хотя это не уменьшит боль и не освободит пленников, она может сильно помешать - если ткани срастутся вокруг штыря, как его потом вынимать? Значит, нужно это не допустить. Поведение Гилеада внушало уважение, но в данной ситуации Диону было не до восторгов по поводу чужой стойкости. Удивляло только, что такие люди могут так слепо повиноваться чудовищам, могут, следуя за трусами и предателями, бездействовать, прогибаться. Бессмертные были прекрасны и омерзительны. Перехватив поудобнее прут двумя руками, он медленно провернул его, сжав зубы от напряжения - это было едва ли не выше его сил. Но это было необходимо - одновременно и разорвать начавшие срастаться ткани и напомнить Гилеаду, кто тут задает вопросы и по какой причине. Хорошо хоть Шакти не пришел в себя, хотя и глухо простонал, дернувшись. Орис выскользнул из тела, отошел в сторону, отвернулся. Краем глаза Дион заметил, что по лицу духа, по тому, что заменяло ему лицо, катились слезы. - Надо, - коротко бросил он в ответ на вопрос Гилеада, как всегда проигнорировав незначительную с его точки зрения предыдущую болтовню. А потом все же добавил: - У меня к нему есть вопросы. Повстанец упорствовал. И как-то само собой было понятно, что бесполезно такому человеку ломать пальцы, добиваясь ответа, хотя руки и чесались - слишком уж Диона напрягала непонятно откуда взявшаяся царапина. Но это могло и подождать, потому что если... - Не твоя забота, - он почти улыбнулся мысли о том, что его может кто-то поймать, да еще и отправить в бордель. Звучало забавно, но было не до смеха - тупиковость ситуации раздражала. Хотя тупики никогда не смущали Диона, он знал, что даже стены можно пробить упорством и силой...и терпением. И внезапно снизошел до объяснения: - Еще час, два. От силы три - но это не важно, потому что мне не трудно держать тебя. Скоро дух вылетит из твоего тела как пуля из ствола, ты не сможешь этому помешать. Будет нехорошо, если в этот момент из твоего живота все еще будет торчать эта палка, потому что твоего духа я заберу. А торчать она будет до тех пор, пока я не получу ответы на свои вопросы или пока ты не сдохнешь, как обычный хилый человечишка. Он перевел дыхание, словно эта речь потребовала от него усилий больших, чем насилие над Гилеадом и Шакти. Голос звучал так глухо и ровно. Никто не должен знать, что он в городе. Никто не должен проболтаться прежде, чем он получит то, что хочет. - Я спрашиваю еще раз. Что ты здесь делал? Отсюда, действительно, можно незамеченным пробраться в город? Ты знаешь бессмертного, которого я описал? Он протолкнул палку глубже и, опираясь на нее, свободной рукой сдернул перчатку с руки Гилеада. - Что это?
Гилеад Лекс: Гилеад по-прежнему висел на "пруте", и освобождать его не торопились. А организм, тем временем, решил, что боль и разорванные кишки - это, конечно, здорово, но Гилеад целый все-таки лучше Гилеада с дыркой. И ткани стали срастаться. Только вот, кажется, они зря это начали делать... Не взвыть, когда первый выплеск адреналина прошел оказалось труднее. Гилеаду удалось, но все-таки зашипел, запрокидывая голову назад и мысленно повторяя названия ядовитых растений и их действие... Золотистый аконит, плесень бурая, трупный яд, сонный цвет... Дернулся рыжий, но в себя не пришел. Может, слабак, а может быть пресловутый аконит на него так действует, и его тело предпочитает не отвлекаться от регенерации на откровенную фигню, вроде поддержания сознания. А пустынник на вопрос не ответил. И продолжал диктовать условия. "Надо" ему, видите ли... А еще потом тот упомянул...антисоул. Гилеад поверить не мог. Уставился на пустынника - нет, не со страхом, скорее со смесью презрения, отвращения и... обиды. Антисоул. "Игрушка" чужаков. Гилеад называл себя Пожирателем Лезвий, а дух свой - Ненавистью, но ненависть та относилась исключительно к чужакам, захватчикам. Мир был, по сути, довольно прост: были свои и чужие, враги и друзья, никакой середины. И вот теперь... бессмертный с антисоулом. - Ты пришел воевать с нами? - неверяще проговорил Гилеад. Нет, не может быть! Чтобы повстанцы дрались между собой, тогда как вокруг враги... - Ты пришел воевать с братьями?! Иначе зачем тебе эта... штука... Вновь сдерживать крик. Смерть внезапно показалась реальной-реальной, Гилеад мог ее потрогать так же ясно, как собственные вывалившиеся внутренности. - Это верно, сдохну... - Гилеад скривился. - Вот только чего получишь ты? Труп. Труп тебе точно ничего не расскажет, не покажет, и даже не сообщит какой тропой пройти, чтобы не нарваться на отряд охранников... Наверное, вообще не стоило говорить с пустынником. Гилеад все-таки делил на черное и белое, и пустынник теперь обозначался как "предатель". Нет, к главному его нельзя. Но можно дать условный знак, если на него набросится десяток своих, то с одним антисоулом не много он успеет... - Освободи меня и расскажи, чего ты хочешь. Только честно, - и ведь если бы пустынник не угрожал тут антисоулом, Гилеад поверил бы просто так. Просто потому что всегда верил бессмертным - братьям. Но теперь... нет, нельзя доверять. - Честно, - повторил он. Потом заметил жест о пустынника - тот все-таки обратил внимание на крохотную царапину. Гилеад вспомнил, что у него осталось еще шесть неиспользованных лезвий, среди которых - сонное... не убьет, но опять-таки полчаса форы. - Ничего, - а убедительно врать он не умел. - Ну так освобождаешь? Учти, дальше свалки без меня не пройдете... и против тех врагов антисоул не поможет. Как раз наоборот.
Дион: Пленник раздражал Диона все больше и больше - вместо того, чтобы отвечать, он юлил и торговался. Но требовать что-то или призывать пустынника к благоразумию в этой ситуации было так же нелепо, как просить о милосердии. Дион резко отпустил прут и отступил на шаг, борясь с горячим желанием выхватить меч и одним ударом решить проблему разговоров не по делу, снеся Гилеаду башку. Без головы далеко не сбежит, полежит тут, а как оклемается - поговорим, - на секунду идея казалась настолько заманчивой, что рука потянулась к ножнам, но в последнюю секунду Дион передумал. Голова будет отрастать часов десять, не меньше. А они и так тут задержались. У пустынника, конечно, не было сомнений в том, что и без помощи городской крысы они смогут проникнуть в город, но кто знает, кому они могут попасться на глаза, если застрянут здесь. Смерив пленника задумчивым взглядом, он попытался прикинуть, насколько тот силен. Придя к какому-то решению, Дион снова подошел к бессмертным и, игнорируя все сказанное Гилеадом, молча приобнял Шакти за талию, выше места, где его тело пробил штырь, потянул на себя, удерживая прут свободной рукой. Рыжий застонал и снова зарыдал сквозь беспамятство, но Дион не обратил на это внимания - скоро все кончится. Когда легкое тело бессмертного освободилось от плена, Дион неглядя позволил ему упасть на землю, почти ощущая, как у его ног дух рыжего начинает свою незаметную чудесную работу. Оказавшись лицом к лицу с оставшимся висеть на пруте Гилеадом, он мрачно посмотрел на парня. - Тебя не это должно беспокоить. Нужно было придумать что-то, чтобы бессмертный не смог освободиться - но даже Диону не хватило бы сил согнуть металлический штырь. Зато весил бессмертный, судя по всему, немного. Дион взялся за мокрый от крови, более длинный конец прута, освобожденный от веса Шакти и резко наклонил к земле, вздергивая Гилеада, которому оставалось либо схватиться руками за штырь и взлететь вместе с ним над землей, либо позволить металлу раздробить ребра, дойти до сердца.. Металличейский прут одним концом уперся в землю, а вторым - в остов "паука", так что ноги Гилеада не доставали до земли. Дион отступил на шаг, осматривая свою работу и автоматически вытирая испачканные руки о плащ. Запах, к которому он вроде бы должен был привыкнуть, снова ударил его в нос. - У тебя меньше трех часов. Беспокойся лучше об этом. И словно потеряв всякий интерес к пленнику, он обернулся к Шакти, отташил его чуть в сторону, сел на землю ровно между двумя бессмертными - выздоравливающим и приближающим свою смерть - вытащил предпоследнюю сигарету, закурил. И приготовился ждать.
Гилеад Лекс: Смерти Гилеад не боялся. Его воспитывали в понимании того, что он неуязвим и обречен одновременно, и цель его – не столько выжить самому, сколько успеть забрать на тот свет как можно больше врагов, а в идеале – хоть как-то сдвинуть вперед дело освобождения настоящих хозяев этого мира. И именно поэтому, сейчас умирать не хотелось. Будь на месте пустынника охотник (если на минуточку, предположить, что охотник с какого-то перепугу не разобрался бы с бессмертным на месте, а решил «поиграть»), Гилеад попытался бы напоследок царапнуть какой-нибудь гадостью, а не пробьешь броню – хоть обматерить, что ли. В общем, умереть достойно. Но смерть от руки (предателя? Кто он все-таки?!) – это обидно. Когда пустынник снял своего приятеля с шеста, Гилеад понадеялся, что благоразумие таки заглянуло в не самую светлую голову. Но вместо честного рассказа о намерениях, Гилеад получил… Лучше даже не думать, что. Он сжал зубы, чтобы не орать, но зубы соскользнули и Гилеад откусил себе кончик языка. Он перестал на какое-то время соображать, откуда боль и откуда больше хлещет крови. А потом понял, что находится в прямом смысле в подвешенном состоянии. «Идиот. Мозгов, как у пустынного червя!» Нет, умирать от руки предателя и идиота было вдвойне глупо. Гилеад прикинул, мог ли пустынник быть «агентом» чужаков – нет, вряд ли, те слишком презирают бессмертных, чтобы воспользоваться их «услугами» против повстанцев. Меж тем, светало. Гилеад знал, что через пару часов на свалку все-таки явятся местные охранники, и ни капельки то его не воодушевляло… В конце концов, когда он освободится, он сможет драться. И у него еще осталась одна перчатка с парочкой неприятных сюрпризов. В крайнем случае, можно удрать и предупредить своих о придурке-предателе с антисоулом… да, это много полезнее, чем героически подыхать на пруте. Вариантов много. Все они – вне прута. - Эй! – язык как раз чуть «отрос», что позволило крикнуть. – Ладно. Согласен. Я знаю, как можно пробраться в город и я тебя проведу. Только… словами это не объяснишь, нужен проводник… снимай, короче! И поторопись, мне еще восстановиться надо, а сюда через час охрана заявится.
Дион: Вторая сигарета как раз догорела до середины, когда Гилеад заговорил. Неторопливо потушив окурок, Дион бережно убрал бычок в помятую пачку, словно рассчитывая, что однажды случится докурить. - Нет, - при воспоминании о городских, он как всегда поморщился. Они были хитры, трусливы и сладкоголосы. Даже этот - сколь бы он ни был вынослив и силен - говорил очень много. Слишком много, и Дион, несколько раз обжегшийся, доверять не спешил. Тем более, что у бессмертного не было никаких оснований искренне помогать Диону теперь. Пустынник нисколько не сомневался, что они с Шакти - или он один, если придется - сможет проскользнуть в город без чьей-либо помощи. Его интересовало другое. - Что это? - повторил он, указывая на валявшуюся на земле перчатку. - Этот путь безопасен, иначе нас давно застали бы здесь, и дорогу я найду. Мне нужно только, чтобы о моем появлении в городе не знала ни одна душа. Мне нужно имя человека, о котором я тебя спрашивал, и нужно знать, как его найти. Но проводник необязателен, - подытожил он, глядя в упор на Гилеада. Означало это одно - если бессмертный не докажет свою полезность, он так и останется висеть, и его духа заберет либо Дион, либо, если охотники появятся раньше, чем они договорят - чужаки. На секунду он задумался о том, что фактически угрожает убить другого бессмертного - впервые в жизни оборвать существование того, кто в иные времена был бы ему братом. Но с тех пор, как он слепо доверял всем и каждому, у кого был дух, прошло слишком много времени - и слишком долго он шел по пустыне за ответами, чтобы теперь позволить всему рухнуть из-за иллюзий несуществующего братства. Шакти за спиной снова застонал, приходя в себя. Судя по времени, которое потратил рыжий на восстановление, можно было и снять Гилеада с крюка - с такой раной далеко не убежишь, все равно первое время придется приходить в себя. Но озвучивать это Дион не торопился - пусть сначала хоть что-то ценное сообщит. Остро не хватало веревки.
Гилеад Лекс: Помимо всего прочего - Гилеаду просто надоело. Надоела беспомощность, надоело, что с какого-то перепугу приходится противостоять не чужаку, а собрату... чужак бы давно был бы мертв. Гилеад перевел взгляд с перчатки на пустынника и обратно. - Это мое оружие. Против чужаков, - последнее слово он подчеркнул. Не то, чтобы намереваясь пробудить совесть - в наличие оной здорово сомневался, скорее - дать понять, что вообще-то не я объявил себя врагом. Как раз наоборот. Уточнять какое именно оружие, разумеется, не стал. Самоуверенность пустынника заставила Гилеада фыркнуть. Вообще-то, если бы не дырка сквозная - может, и рассмеялся бы. "Безопасный путь"! Безопасна - относительно, конечно, - только свалка, а за ее пределами... охотники - это тебе не червяки из пустыни. Кстати, а вот нужен пустыннику, похоже, даже не главный. А один довольно мутный тип, которого Гилеад уважал, но не слишком понимал, впрочем, понимания и не требовалось. Требовалось исполнять приказы. Имя? Что ж, Гилеад может сказать имя. Не бог весть какая сверхсекретная информация, она бы даже чужакам не пригодилась - зачем им имена бессмертных? Имя все равно ничего не даст... - Терренс Ройд. Хотя, может и не он, почем я знаю, - "а еще к нему ты так просто не подступишься. Включи мозги - то есть, то, что черви по дороге не доели, если бы к более-или менее значимым личностям можно было подобраться так просто, разве жив остался бы хоть один постанец?". - Под твое описание подходят еще сотня, впрочем. Ну да плевать. Вслух Гилеад сказал другое. - Не доберешься. И не найдешь. Это все. Утешало одно: крови осталось совсем мало, и без духа Гилеад умрет моментально. Ну и к лучшему. От боли мутило не по-детски, между прочим. Он закрыл глаза, позволяя духу покинуть тело - конечно, тот остался невидимым для глаз пустынника, но Гилеад предпочитал умереть теперь, нежели быть обнаруженным чужаками... и быть может, *не* убитым. - Врубай уже свой антисоул. Однако нужно было что-то добавить перед смертью... может быть, обругать или проклясть, но Гилеад проговорил с нескрываемой обидой. - Не пойму, зачем тебе предательство. Жаль, ты мог бы быть хорошим братом.
Дион: Значит, правильно он не спускал глаз с рук бессмертного - оружие было странным, такого Дион еще не видел, чтобы перчатки могли царапать, но с этим Шакти разберется. Ему это и интересно и для дела полезно. Диона же это заинтересовало только мельком - разве что тем, что сотрясать воздух Гилеад прекратил и говорить стал по делу. "Доберусь," - не первым этот городской говорил, что Диону что-то не по плечу, не он первый ошибался, и от этих слов повстанец тоже легко отмахнулся. Терренс Ройд, - проговорил он, запоминая. Имя могло пригодиться. С помощью имени он хотя бы мог искать конкретную иголку в стоге сена, а не блуждать в потемках. Гилеад закрыл глаза и всем своим видом демонстрировал готовность принять смерть, но Дион не спешил. Оглянулся на Шакти, который уже почти пришел в себя, сел, только в его сторону старался не смотреть. Что было понятно, но неисправимо. - Ты как, идти сможешь? - поинтересовался Дион у спутника, заговорив с ним, кажется, впервые за целую вечность. Шакти неуверенно кивнул, продолжая молча смотреть куда-то в сторону и держаться за живот. Оставалось решить, что делать с висевшим Гилеадом. Бросить тут? Убить? Отрубить руки-ноги, чтобы заполз куда-то, спрятался от охотников, если они тут появятся, но в город вернуться не успел? Хотя бесполезно - поиски предстояли долгие, учитывая, что помогать Диону никто не станет, да и неясно, того ли он будет искать...правду ли сказал городской. Новая мысль неожиданно оглушила Диона - все его общение с городскими крысами говорило о том, что они отъявленные лжецы, как никто умеющие казаться искренними. Что если и на этот раз он попадется на ту же самую удочку? Дион хмуро посмотрел на бессмертного взглядом не предвещавшим ничего хорошего. Подошел, попытался ногой выбить конец прута, воткнутый в землю, но тот успел уйти слишком глубоко. Еще несколько попыток, предпринятых с совершенно непроницаемым выражением лица, пока палка вместе с бессмертным не упала на землю. - Терренс Ройд, - повторил он уже громче, подходя к Гилеаду, пинком переворачивая его на спину и наступая на руку, оставшуюся в перчатке, чтобы не дать городскому шанса использовать свое "оружие". - Вот и проверим, он это или не он. А если не он, то проверим всю сотню по порядку. Пустынник наклонился, а потом и вовсе опустился на одно колено, упираясь в грудь Гилеада. Ухватив прут поближе к ране двумя руками, Дион потянул его на себя, мало заботясь о том, как будет чувствовать себя бессмертный - что ему, зарастет. Уже начало - и железо покидало тело с трудом, разрывая ткани. Но и оно поддавалось силе и упорству, и вот уже окровавленная железяка, омерзительно пахнущая, летит в сторону, Дион наклоняется к самому лицу повстанца. - И лучше бы среди них оказался тот, кто мне нужен, - резкий удар по основанию шеи ребром ладони, и Гилеад, как прежде Шакти, отправляется в недолгий обморок. Сколько в запасе? Двадцать минут, тридцать? Человеку это стоило бы, возможно, сломанной шеи, а вот бессмертный очнется очень быстро. Если верить Гилеаду, охотники появятся здесь в течении часа... Дион нервно оглядывается, понимая, что времени в обрез - а нужно еще решить, что дальше. Прятаться бессмысленно - антисоул обнаружит их, как глубоко ни зарывайся. Возвращаться назад глупо - сегодня они встретили здесь Гилеада, кто знает, кого они встретят следующей ночью. Оставалось только одно. Дион рывком стянул оставшуюся перчатку с руки повстанца, потом быстро обыскал его, опустошая карманы, в которых, к сожалению, не обнаружил ничего стоящего - сломанный нож и какие-то железки - лишний груз, который пустынник выбросил, не задумываясь. Затем оглядевшись и не найдя ничего более подходящего, отрезал ножом рукава водолазки, в которую был одет повстанец. Несколько быстрых движений и Гилеад оказался крепко связан по рукам и ногам. Дион ухватился за узел, сжавший лодыжки городского и поднялся. - Идешь? - кивнув Шакти, он позвал взглядом Орис и, когда дух занял свое место внутри, быстро двинулся по направлению к городу, по земле волоча за собой Гилеада. ООС: поскольку нигде не сказано, что было в карманах у Гилеада, я решил, что там не было ничего. Точно ничего ценного. И насчет водолазки - взято из описания внешности в анкете.
Гилеад Лекс: оос: нож с деталями вообще в мешке были, мешок, разумеется, благополучно отбросил в самом начале драки. но это не принципиально. Хуже всего - даже не боль. В момент критических ранений, Гилеад почти не чувствовал боли, может быть, потому что место нервных окончаний, плоти и крови занимала энергия духа, предотвращающая плоть от смерти. Но когда все заканчивалось, плоть злопамятно напоминала о себе. В этот раз вообще лучше было не приходить в себя. - Твою мать, - прошипел он сжатыми губами. Он втянул духа, это первым делом, но драться в его положении было затруднительно. Пустынник, видимо, вырубил его, связал, а теперь тащил неизвестно куда. Связан Гилеад был собственной же одеждой, и что хуже - пустынник забрал и вторую перчатку. Это вообще казалось верхом наглости - между прочим, "кожа", в какую аристократы выряжают своих охотников - довольно труднодобываемый материал, чтобы им так разбрасываться. Положение казалось скорее неловким и дурацким, нежели опасным. И вот далеко, интересно знать, пустынники собрались? - И куда ты меня волочешь? - вопросил он. Попробовал разорвать ткань - пока она не поддавалась, связали надежно, но поскольку тащили отнюдь не по ковровой дорожке, а по всем разбитым банкам, железкам и прочему мусору, то ткань постепенно растрепывалась. Вопрос времени. Другой вопрос, что его - времени того - не слишком много. Светает неминуемо, а утро не принесет ничего хорошего. Рыжий пустынник чуть отстал от своего малоадекватного спутника, и к нему обратился Гилеад: - Слушай, твой приятель - сначала бьет, потом соображает, но может быть, ты поумнее? И способен объяснить, какого беса творится? А еще Гилеаду надоело цеплять волосами весь помоечный мусор. Между прочим, ноги ему никто не отрезал, а если бы и отрезали - они бы уже выросли...
Дион: Уже совсем рассвело, и впереди все четче и четче выступали очертания города, который он так давно покинул с шумом и треском. Воспоминания о предыдущем визите раздражали как больной зуб - лаборатория, антисоул, сумасшедший охотник, предательство и вероломство, Росс, дурацкая история с визиткой, пропавший техник из городских, подвалы и крыши, провода, разбросанные по полу. Первым делом - разобраться с городскими, с Ройдом, со всей этой шайкой. Это не могло ждать, внутри все бесилось при мысли о том, что они продолжали спокойно плести свою паутину в то время, как он один бродил по пустыне. Гилеад, судя по всему, совсем оправился - во всяком случае, он любезно дал знать о том, что пришел в себя и соображает не намного хуже, чем раньше, когда открыл рот. Дион быстро оглянулся, но не ответил, разве что дернул резко за узел, схвативший ноги бессмертного, так что поясница пленника, должно быть, довольно чувствительно встретилась с землей. Отставший Шакти, шагавший чуть сбоку, поморщился и отстал еще немного - и поравнялся со связанными руками Гилеада. - Бьет, это да, - глубокомысленно изрек он в ответ на реплику пленника. Непривычное молчание сделало подвижное лицо каким-то чужим, и Дион предпочитал не смотреть на товарища, но при звуках знакомого голоса обернулся снова, а потом продолжил идти, ускорив шаг. - Но ты сам хорош, знаешь ли, червячок. Я тебе что говорил? Зря. А ты вместо того, чтобы слушать кого поумнее, начал своими железяками царапать честных людей и вообще последних героев. Совести нет у тебя, знаешь, вот. Я бы так сказал - нет и не было. Но с другой стороны, ну что ты можешь соображать? Утро, свалка, конечно, но все-таки странно, что ты думал, мы тебе ножки поцелуем? Я точно нет - у меня теперь в голове такой туман и легкость, знаешь, как после хорошей попойки. И ты, между прочим, пытался меня убить. Да, - при этих словах, бессмертный скорчил обиженную физиономию и секунд пятнадцать потратил на размышление о том, стоит ли наступить на руку Гилеаду в качестве моральной компенсации за причиненные страдания. Даже подошел поближе и занес ногу, но в последний момент почему-то передумал и добавил нравоучительным тоном. - Это неправильно, не по-соседски, понимаешь ли. Мы, может, и без твоих фокусов люди занятые да усталые. И голодные. Знал бы ты, как есть хочется - я из-за тебя не успел дожевать что я там жевал. А еды-то больше совсем нет и не предвидится. Видишь, сколько проблем? Но это ничего. Ты, червячок, теперь наживка. Тощий, конечно, но если правильно ловить, авось и обед и ужин наловим. Шакти почти как раньше ухмыльнулся и подмигнул пленнику. Его подвижное лицо приняло какое-то хитрое выражение.
полная версия страницы